В октябре главный метролог АО «Арзамасский приборостроительный завод имени П. И. Пландина» подполковник запаса Вооружённых сил России Иван Демчук отметил 60-летний юбилей.
– Иван Иванович, почему решили стать военным?
– Оканчивал школу в 1976 году. Тогда все мальчишки хотели быть военными. Отучился в Пермском авиационно-техническом училище. Служил в нескольких полках. Затем поступил в Военно-воздушную академию им. Н. Е. Жуковского.
– Сколько лет в итоге отдали армии?
– 33 года. Обслуживал самолёты, был старшим техником по авиационному оборудованию и электронной автоматике. Работал на МиГ-15, МиГ-21БиС, МиГ-23МЛ – фронтовом истребителе. На них наши ребята выполняли интернациональный долг в Афганистане. Я тоже писал рапорт добровольцем, но командование не отпустило неопытного лейтенанта. Но Афгана не избежал, попал туда в 1984 году. Пришлось обслуживать крылатую технику и там, но недолго.
– Смерть видели?
– Там её можно было увидеть везде. Даже на аэродроме. Раз, помню, мы шли с прапорщиком: я в берете, он – в фуражке. Прапорщик закурил, попросил меня повезти тележку с оборудованием. Вдруг он замолчал – поворачиваюсь, а он лежит с пулей во лбу. Я тут же прыгнул вниз лицом на бетон. Видимо, снайпер принял его за офицера. Тогда душманам за убитых советских офицеров платили больше, нежели за рядовых солдат.
– Как судьба привела Вас в Арзамас?
– В 1987-м, после окончания академии, мне предложили на выбор службу в пяти местах. Два – в Забайкальском военном округе (одна из должностей – помощник командира по обслуживанию авиационной техники отдельной эскадрильи). Третье место в Среднеазиатском округе (инженером по авиационному оборудованию). Четвёртое – военное представительство в Арзамасе. Я не стал слушать пятое предложение, согласился ехать в Арзамас.
– Почему?
– Потому что военное представительство (далее ВП) – это элита Вооружённых сил. Попасть из войск сюда было невозможно. Я не знал, где находится Арзамас. В книжном магазине купил атлас автомобильных дорог. Нашёл там этот город. Знакомые мне рассказали, что Арзамас маленький, ничего в нём нет. На карте я увидел, что есть река Тёша, есть леса. Подумал: «А мне больше ничего и не надо. Буду охотиться, рыбачить».
– Получается, в Арзамасе Вы уже 32 года. Предлагали работу в других местах?
– Приглашали в Смоленск начальником ВП на авиационный завод. Не пошёл: здесь всё устраивало. Вообще служба в ВП интересна, всегда приходилось учиться. К нам на занятия регулярно приглашали представителей промышленности, что считаю весьма правильным. Конструктора, инженеры непосредственно обучали военных.
– Были сложные ситуации, когда приходилось отстаивать честь ВП и завода?
– Однажды в г. Миргороде при посадке на полосу упали два СУ-27. Комиссия МО обвинила промышленность. По одной из версий, наш прибор (производства АПЗ) не выдал сигнал обледенения. Мы выехали на место. Сразу на нас обрушился поток критики. Я сказал, что хочу увидеть расшифровку тестера, или, как его ещё называют, чёрного ящика. Выяснилось, что наша система сработала, претензии к заводу и его ВП были сняты. И подобных ситуаций было немало. Всегда помогал прежний опыт службы, работа по обслуживанию самолётов.
– 10 лет Вы занимаете должность главного метролога АПЗ. Как попали на эту работу?
– Некоторое время в ВП я был ответственным за метрологию. Когда на заводе освободилась эта должность, А. П. Червяков предложил мне её. Как раз у меня подходило время увольнения из Вооружённых сил, и я принял это предложение, о чём ни разу не пожалел. Метрология – это первая ступень качества, руководство завода уделяет ей большое внимание. Любая комиссия, прибывшая на предприятие, начинает проверку со службы метрологии. Работа интересная, много познаёшь, плюс здесь хороший коллектив.
– Чем увлекаетесь помимо работы?
– Я кандидат в мастера спора по офицерскому многоборью. В прошлом много занимался спортом, и сейчас играю в волейбол в команде любителей АПЗ. Никогда не курил. Стоит отметить, что и в службе метрологии из 89 человек курят всего три сотрудника. Это говорит о том, что наш коллектив сознательный, следит за своим здоровьем.
– Вернёмся к рекам и лесам. Вы до сих пор рыбак и охотник?
– Да, заядлый. Люблю природу с детства. Дед и отец были охотниками, часто брали меня с собой. Многие говорят, что охота – злое дело. Я же считаю, что люди утратили связь с природой. Когда уходишь на неделю в лес – только ты, собака и котелок, – жизнь воспринимаешь совсем иначе.
– Страшно находиться неделю в лесу, зная, что рядом медведь или лось, а ты на их территории?
– Нет, если ты знаешь лес и повадки зверя. Нельзя охотиться на животное, у которого намечается потомство, нельзя стрелять в самку с детёнышами, не нужно брать больше, чем ты можешь съесть. Это элементарные законы природы и охотничьей этики. Благодаря охоте я побывал во многих краях и городах. Карелия поразила меня своей красотой, а Магадан – богатым уловом.
– Если отмотать жизнь обратно, выбрали бы другую дорогу? Например, гражданскую специальность?
– Нет, я воспитан на подвигах своих дедов, которые воевали в Первую мировую и Великую Отечественную войны. Отец служил срочную службу стрелком-радистом на Ту-16. Быть военным человеком, работать в оборонной отрасли – мой путь, и его суждено мне пройти.
Фото Елены Галкиной